Исполнитель и пособник по делам о краже, грабеже и разбое

Исполнитель преступления — ключевая фигура соучастия. Пособник, наряду с организатором и подстрекателем, выполняет при совершении преступления вспомогательную, второстепенную, функцию. Тем не менее, все чаще действиям пособника придается самостоятельное значение. Недавним примером на законодательном уровне может служить внесение в Уголовный кодекс (далее — УК) ст. 205.1 и 291.1. Предпосылкой для такого развития уголовного законодательства во многом стала позиция Верховного Суда Р Ф (далее — ВС), излагаемая им по рассматриваемому вопросу в отношении различных преступлений.

Исполнитель — лицо, полностью или частично выполнившее объективную сторону преступления самостоятельно или посредством других лиц, не подлежащих уголовной ответственности.

Содействие совершению преступления советами, указаниями, предоставлением информации, средств или орудий совершения преступления либо устранением препятствий, данное заранее обещание скрыть преступника, средства или орудия совершения преступления, следы преступления либо предметы, добытые преступным путем, а также обещание приобрести или сбыть такие предметы образуют пособничество.

Отметим, что приведенный перечень является закрытым, а следовательно расширительному толкованию и дополнению без внесения соответствующих изменений в УК не подлежит.

Обратимся к материалам судебной практики, чтобы проследить, насколько чётко соблюдается данное правило.

Одним из ключевых и наиболее часто обсуждаемых является постановление Пленума Верховного Суда Р Ф от 27.12.2002 г. № 29 (ред. от 23.12.2010) «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» [1] (далее — Постановление). Именно оно во многом положило начало тенденции размывания границ между действиями исполнителя и пособника.

Согласно п. 10 Постановления исполнителем по делам о краже, грабеже и разбое признается не только лицо, совершавшее непосредственное изъятие имущества, но и другие соучастники, если согласно предварительной договорённости они совершили согласованные действия, направленные на оказание непосредственного содействия исполнителю в совершении преступления. Как верно охарактеризовал В. В. Питецкий: «этот вид соисполнительства является „продуктом“ судебной практики» [2] и не более. Ранее суды подчеркивали, что «в соответствии с ч. 5 ст. 33 УК РФ поведение пособника лежит за пределами объективной стороны преступления, в котором он соучаствует» [3].

В качестве примеров действий, образующих соисполнительство, ВС приводит вывоз похищенного, взлом дверей, запоров, решеток; наблюдение за окружающей обстановкой с целью недопущения обнаружения совершаемого преступления; а также устранение иных препятствий, связанных с оказанием помощи непосредственным исполнителям.

Соответственно главным признаком соисполнительства применительно к групповым хищениям является единство места и времени совершения преступления [4].

Если правильность отнесения действий по взлому дверей и устранению прочих препятствий для доступа к объекту хищения не вызывает сомнений, поскольку является частью объективной стороны, то совсем иначе обстоит дело с другими примерами [5].

Так, ч. 5 ст. 33 УК прямо предусмотрено, что данное заранее обещание скрыть и/или сбыть предметы, добытые преступным путем, охватывается понятием пособничества. Как до принятия Постановления, так и после суды нередко расценивали действия по перевозке именно, как пособничество [6]. При рассмотрении одного из дел суд установил: осенью 1989 года Г., К. и К. предварительно договорились о совершении краж из нежилых домов деревень Устиново, Симоново и Воронцово и Никольской церкви. Указанные лица похищали ценности ночью, складывали их в автомашину Л., который затем перевозил похищенное. В нежилые дома и в церковь, где были совершены кражи, Л. не проникал, в дележе похищенного не участвовал, «таким образом, содействовал их совершению, т. е. явился не исполнителем преступления, а пособником» [7].

Теперь проанализируем действия, связанные с наблюдением за окружающей обстановкой. Первый вариант развития событий: у «сторожа» возникают опасения, что преступление может быть обнаружено, в связи с чем он предпринимает ряд действий, направленных на устранение препятствий. В таком случае указанные деяния будут прямо подпадать под ч. 5 ст. 33 УК. Так, Ч., способствуя совершению преступления, устранил водителя автомобиля, стоящего во дворе дома, который мог стать очевидцем преступления и воспрепятствовать его совершению, а Г., воспользовавшись данным моментом, подбежал к ранее незнакомой Прибытковой и сорвал с ее плеча женскую сумку. Судебная коллегия Кемеровского областного суда, изменяя приговор городского суда, отметила: «Указание суда, что соучастники преступления заранее обговорили разделение ролей, а впоследствии поделили похищенные деньги, не свидетельствует о том, что они оба были непосредственными исполнителями грабежа» [8].

Второй вариант: наблюдатель находится на своём посту, но никаких помех не наблюдается, и исполнитель успешно совершает задуманное. Казалось бы, «наблюдение за окружающей обстановкой» среди предусмотренных законом действий пособника не числится, а соответственно такие действия могут быть расценены как соисполнительство. Однако в отличие от применения уголовного закона по аналогии, толкование норм не запрещено [9]. Как известно, противоправные деяния могут совершаться путём как активных действий, так и посредством бездействия. Принимая во внимание последнее, поведение наблюдателя во второй ситуации можно рассматривать как предоставление информации, совершаемое в форме бездействия. Отсутствие каких-либо условных сигналов или предупреждений от «сторожа» позволяет исполнителю без каких-либо опасений продолжать совершение преступления. Очевидно, что роль наблюдателя в данном случае второстепенна, а следовательно привлечение такого соучастника к ответственности в качестве исполнителя нарушает принцип справедливости. Разделяют такую позицию и суды различного уровня [10].

В судебной практике отсутствует единообразие по квалификации подобных действий, что говорит о непринятии судьями сформулированной позиции, несмотря на то, что постановления ВС РФ фактически обязательны для судов всех уровней [11].

Отнесено Верховным Судом Р Ф к соисполнительству и устранение иных препятствий, связанных с оказанием помощи непосредственным исполнителям. Примером может служить отвлечение потерпевшего для успешного совершения преступного деяния иным соучастником.

Тем не менее по данным материалов судебной практики можно сделать вывод о том, что судьи подобные действия рассматривают как пособничество. Так, Ш. увёл из дома потерпевшую, чтобы обеспечить И. возможность беспрепятственного тайного хищения чужого имущества. Суды первой и апелляционной инстанции однозначно расценили такой поступок, как действие, направленное на устранение препятствий, что подпадает под ч. 5 ст. 33 УК [12].

Подводя итог проведенному анализу судебной практики, отметим, что вопреки принятому еще в 2002 году Постановлению суды зачастую продолжают квалифицировать действия обвиняемых, исходя из уголовного закона, а не акта ВС, в котором последний со всей очевидностью превысил свои полномочия, выйдя за пределы допустимого толкования и разъяснений. Направление, по которому последние годы развивается институт соучастия, вызывает все больше критики со стороны научного сообщества. Хочется, чтобы в совокупности данные факторы повлияли на позицию законодателя при принятии им решений о внесении тех или иных изменений в Уголовный кодекс РФ.

Статья подготовлена с учётом редакции нормативных правовых актов, действующей на 08.07.2015 г.

Не нашли ответа на свой вопрос? Пишите на почту info@msablina.ru.
Не бойтесь защищать свои права и делайте это с нами!