Посредственный исполнитель в постановлениях Верховного Суда Российской Федерации

Наличие противоречивых позиций Верховного Суда Р Ф в отношении квалификации деяний посредственного исполнителя порождает отсутствие единообразия в судебной практике. Предложен возможный вариант квалификации с учётом положений института соучастия и повышенной степени общественной опасности подобного вида совершения преступления.

Abstract: Сonflicting statements of the Supreme Court of the Russian Federation in respect of qualifying indirect perpetrator actions cause a lack of uniformity in judicial practice. A possible qualification way, taking into account complicity institute provisions and heightened degree of public danger of this crime committing way, is offered.

Key Words: complicity, perpetrator, co-perpetrator, indirect perpetrator, group of persons, crime instrument.

Для соучастия необходимы совместные действия как минимум двух лиц, каждое из которых подлежит уголовной ответственности. В литературе можно встретить противоположные взгляды [1]. Однако широкое понимание «лица» в контексте ст. 32 Уголовного кодекса РФ (далее — УК) может привести к признанию соучастием совершения преступления человеком совместно с юридическим лицом или животным. Представляется, что подобная квалификация недопустима.

Поскольку исполнитель мыслим только в рамках института соучастия, говорить о посредственном исполнителе как его разновидности можно только при наличии соисполнителя, организатора, подстрекателя или пособника [2]. В противном случае речь должна идти об индивидуально действующем субъекте. Тем не менее, Верховный Суд Р Ф (далее — Верховный Суд) не всегда следует этому правилу. Например, в п. 14 постановления от 16.10.2009 № 19 «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий» сказано, что лицо, издавшее заведомо незаконный приказ или распоряжения, в результате которого подчинённым, не осознававшим незаконности такого документа, было совершенно преступлении следует привлекать к ответственности в качестве исполнителя. При этом какое-либо указание на необходимость наличия других соучастников отсутствует.

Более того, Верховный Суд неоднократно давал разъяснения о необходимости квалификации содеянного посредственным исполнителем с применением положений ч. 1, 2 ст. 35 УК вне зависимости от наличия соисполнителей.

Несколько десятилетий применялось постановление Пленума Верховного Суда РСФСР от 22.03.1966 № 31 «О судебной практике по делам о грабеже и разбое», где было указано, что действия участника группового разбойного нападения и грабежа должны квалифицироваться как совершенные группой лиц по предварительному сговору, даже если остальные участники преступления не были по каким-либо причинам привлечены к уголовной ответственности.
Постановление Пленума Верховного Суда от 14.02.2000 № 7 «О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних» (далее — Постановление от 14.02.2000 № 7) в одночасье изменило сложившееся понимание. В п. 9 указывалось, что совершение преступления с лицом, не подлежащим уголовной ответственности в силу невменяемости или возраста, соучастия не образует. Тем не менее, в судебной практике колебания наблюдались ещё на протяжении долгого времени [3].

Новый подход вскоре получил своё отражение в разъяснениях Верховного Суда по делам о преступлениях против собственности. В первоначальной редакции п. 12 постановления от 27.12.2002 № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» (далее — Постановление № 29) было закреплено, что в случае совершения кражи несколькими лицами без предварительного сговора их действия следует квалифицировать по п. «а» ч. 2 ст. 158 УК по признаку «группа лиц», если в совершении этого преступления совместно участвовало два или более исполнителя, которые в силу ст. 19 УК подлежат уголовной ответственности за содеянное.

Последнее изменение на текущий момент пункт 12 Постановления № 29 претерпел с принятием постановления от 23.12.2010 № 31 «Об изменении и дополнении некоторых Постановлений Пленума Верховного Суда Российской Федерации по уголовным делам». Верховный суд посчитал достаточным оставить разъяснение о том, что действия лица, совершившего преступления, предусмотренные ст. 158, 161 или 162 УК посредством использования других лиц, не подлежащих уголовной ответственности в силу предусмотренных УК обстоятельств, образуют посредственное исполнение. При этом п. «а» ч. 2 ст. 158, п. «а» ч. 2 ст. 161 и ч. 2 ст. 162 УК в подобных ситуациях быть применены не могут. Подобный подход представляется верным с тем уточнением, что с позиции терминологии в данном случае правильней говорить о посредственном совершении, поскольку о других соучастниках ничего не сказано.

Тем не менее, суды не всегда следуют разъяснениям Верховного Суда. Так, Челябинский областной суд вынужден был изменить приговор в отношении И.И., поскольку судом первой инстанции он был признан виновным в совершении преступления, предусмотренного п. «а» ч. 2 ст. 158 УК, за совершение кражи с лицом, не достигшим возраста уголовной ответственности [4].

Схожую эволюцию в подходе Верховного Суда можно наблюдать на примере разъяснений по делам об изнасиловании. В п. 9 постановления от 22.04.1992 № 4 «О судебной практике по делам об изнасиловании» (в первоначальной редакции) указывалось, что действия участника группового изнасилования подлежат квалификации по ч. 3 ст. 117 УК РСФСР, даже если остальные участники преступления не были привлечены к уголовной ответственности.

В редакции от 21.12.1993 года «участника» было заменено на «участников». Таким образом, противоречие на уровне документа было устранено. По новой редакции получалось, что если в изнасиловании принимало участие, например, три лица, одно из которых не подлежало уголовной ответственности, то действия двух других охватывались признаком группы. Однако судами поправка учтена не была, и продолжал применяться предыдущий подход. Поддерживался он и представителями научного сообщества [5].

В пришедшем на смену постановлении от 15.06.2004 № 11 «О судебной практике по делам о преступлениях, предусмотренных статьями 131 и 132 Уголовного кодекса Российской Федерации» рассматриваемый вопрос уже никак не освещался. Отсутствует его регламентация и в действующем постановлении от 04.12.2014 № 16 «О судебной практике по делам о преступлениях против половой неприкосновенности и половой свободы личности».

Аналогичным образом исчезли разъяснения по интересующему нас вопросу из постановления от 01.02.2011 № 1 «О судебной практике применения законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних», отменившего действие Постановления от 14.02.2000 № 7.

Несмотря на закреплённую Верховным Судом в начале 2000-х годов в ряде постановлений позицию, по отношению к убийству она не изменилась [6]. Убийство продолжает признаваться совершенным группой лиц независимо от того, что некоторые из участников преступления не были привлечены к уголовной ответственности ввиду их невменяемости.

Так, был оставлен без удовлетворения протест председателя Верховного Суда на квалификацию действий С.Ю. как убийство, совершенное группой лиц по предварительному сговору, поскольку его напарник Ч. был признан невменяемым. В обоснование своей позиции Верховный Суд отметил, что С.Ю. и Ч. «были друзьями, вместе распивали спиртные напитки, чувствовали себя равными друг другу, и при совершении преступления С.Ю. рассчитывал на действенную помощь Ч. и получил ее от него» [7].

Государственному обвинителю было отказано в удовлетворении надзорной жалобы о переквалификации действий Прокопьева с п. «ж» ч. 2 ст. 105 на ч. 1 ст. 105 УК [8]. Президиум Верховного Суда сослался на то, что для квалификации убийства по признаку «совершённое группой лиц», необязательно, чтобы повреждения, повлекшие смерть, были причинены каждым из соучастников. Удерживая потерпевшего за руки, Прокопьев, по мнению суда, принимал непосредственное участие в лишение его жизни. Однако заместитель Генерального прокурора в обосновании жалобы указывал совсем на другое обстоятельство. А именно, что согласно акту судебной психолого-психиатрической экспертизы Богомолов, от чьих ударов наступила смерть жертвы, признан в отношении инкриминированного ему деяния невменяемым, вследствие чего он был освобождён от уголовной ответственности. Тем не менее, в отношении данного довода Верховный Суд какого-либо пояснения не дал.

Аналогичную позицию можно найти в судебной практике по делам, не связанным с убийством. Так, был отменён приговор Режевского городского суда, по которому Г., осуществившего совместно с малолетним Л. завладение транспортным средством без цели хищения, осуждён по ч. 1 ст. 166 УК. Судебная коллегия по уголовным делам Свердловского областного суда пришла к выводу, что совершение преступления с лицом, не достигшим возраста, с которого наступает уголовная ответственность, не препятствует применению квалифицирующего признака совершения преступления по предварительному сговору группой лиц [9].

В целом анализ постановлений Верховного Суда позволяет говорить о тенденции в сторону отказа от жёсткой позиции в части признания посредственного исполнения групповым соучастием. Однако необходимо сделать несколько оговорок. Во-первых, неизменным остался подход в отношении дел об убийстве. Во-вторых, в ряде случаев Верховный Суд вообще отказался от разъяснений по данному вопросу. Последнее следует расценивать как негативное явление, поскольку создаёт атмосферу неопределённости.

Против понимания посредственного исполнения, как совершаемого в группе можно привести следующий аргумент. Согласно ч. 1 ст. 35 УК для группы лиц требуется наличие не менее двух исполнителей. В научном сообществе ведутся дискуссии о соотношении последнего с субъектом преступления. А именно: можно ли считать их взаимозаменяемыми понятиями или следует говорить о соподчинённости. Но при этом никем не оспаривается тот факт, что исполнитель обладает всеми признаками субъекта преступления. Соответственно, поскольку лицо, не подлежащие уголовной ответственности, субъектом преступления не является, то не могут быть применимы и положения о групповом соучастии, поскольку в таком случае есть только один исполнитель.

Очевидно, что краеугольным камнем рассуждений о посредственном причинении (в соучастии или без) является вопрос об ответственности. Бесспорно, правы все те, кто отмечает повышенную общественную опасность преступного деяния, в котором совместно с субъектом выступает ещё один человек или животное [10]. Ввиду этого обращает на себя внимание ст. 63 УК, где среди прочих в качестве отягчающего обстоятельства рассматривается совершение преступления с использованием некоторых средств и орудий. В литературе к последним нередко относят фактических совершителей [11]. «Орудие совершения преступления — это предмет, с использованием которого непосредственно выполняется объективная сторона преступления» [12]. Именно в таком качестве выступает de facto совершитель, причём в силу своей многофункциональности он является одной из наиболее опасных разновидностей орудия.

Ввиду этого может быть оправданным включение в п. «к» ч. 1 ст. 63 УК указания на лиц, не подлежащих уголовной ответственности, и животных. Подобная мера позволит при назначении наказания учитывать повышенную общественную опасность действий посредственного совершителя, не нарушая при этом принципы соучастия.

Итак, подведём итоги. Совершение преступления посредством другого лица, не подлежащего уголовной ответственности, или животного само по себе соучастия не образует. Для применения положений главы 7 УК помимо посредственного исполнителя требуется наличие организатора, подстрекателя, пособника или соисполнителя. Без участия последнего невозможно также квалифицировать содеянное как групповое преступление.

В связи с этим Верховному Суду рекомендуется дополнить разъяснения об оценке действий лица в качестве посредственного исполнения указанием на необходимость наличия других соучастников. Помимо этого требуют приведения в соответствие друг с другом постановления Верховного Суда в части положений о групповом совершении преступления при посредственном исполнении. Правильная позиция на текущий момент закреплена в Постановлении № 29.

И, наконец, с целью возможности учёта повышенной степени общественной опасности посредственного совершения преступления п. «к» ч. 1 ст. 63 УК предлагается изложить в следующей редакции: «совершение преступления с использованием другого лица, не подлежащего уголовной ответственности в силу обстоятельств, предусмотренных настоящим Кодексом, животных, оружия, боевых припасов, взрывчатых веществ, взрывных или имитирующих их устройств, специально изготовленных технических средств, наркотических средств, психотропных, сильнодействующих, ядовитых и радиоактивных веществ, лекарственных и иных химико-фармакологических препаратов, а также с применением физического или психического принуждения».

Статья подготовлена с учётом редакции нормативных правовых актов, действующей на 07.03.2016 г.

Выходные данные: Саблина М. А. Посредственный исполнитель в постановлениях Верховного Суда Российской Федерации // Российский судья. –2016. – № 3. – С. 41–44.

Примечание: впоследствии автор поменял своё мнение по существу рассматриваемого вопроса в результате дифференциации подхода к уголовно-правовой оценке содеянного совместно с «негодным» субъектом и посредством его.

Текущая точка зрения автора по существу рассматриваемого вопроса изложена в диссертации (Саблина М.А. Исполнитель преступления в институте соучастия, 2016 г.).

Не нашли ответа на свой вопрос? Пишите на почту info@msablina.ru.
Не бойтесь защищать свои права и делайте это с нами!